Воспоминания узницы войны, прошедшей концлагерь

Текут годы… Малолетние узники минувшей Великой войны давно выросли, постарели, накопили богатый жизненный опыт, создали семьи, вырастили детей, возмужали их внуки, появились правнуки. Но те далекие времена горького, опаленного пожаром войны детства, смертей близких и совсем незнакомых людей на их глазах, лишение зверями в человеческом обличии самого дорогого в жизни – родных, крова, тепла, пищи, воды и безжалостное отношение к ним, забыть невозможно, немыслимо.

Людмила Федоровна Корсакова (Савастеева) — одна из тех, кто прошел через ад концлагеря «Озаричи». Она чудом выжила, и только благодаря тому, что тетя носила ее в мешке за спиной, делясь теплом своего тела и души с малышкою, оберегая детскую энергию для борьбы за выживание.
До боли знакомые места малой Родины: когда-то полноводная река Рудея, заливные луга и сейчас, спустя 78 лет, вызывают у Людмилы Федоровны боль, тревогу и душевную тоску по тем, дорогим сердцу людям, родным, которые не вернулись из лагерей смерти. Несмотря на то, что ей было пять с половиной лет, она помнит страшные дни, но неохотно делится пережитым, что пришлось испытать. В ее глазах, цвета голубого чистого неба, застывает слеза, а память уносит в 1944 год. Тогда пришлось взрослеть в считанные дни, а с этими страшными воспоминаниями о событиях той поры приходится жить всю жизнь и просыпаться от жутких снов из прошлого, которое невероятно явственно и отчетливо всегда с нею.
С Людмилой Федоровной нас свела судьба в 1974 году, когда она пришла работать садовником в административно-хозяйственный отдел Могилевского завода «Электродвигатель». Прекрасная работница, верный товарищ, веселая, целеустремленная, позитивная, с теплою, добродушной улыбкой.
Около заводского сада были аллеи, где стояли скамейки, столы, располагался бассейн, а во время обеда, в знойную пору, в прохладной тени деревьев работники предприятия отдыхали, обменивались мнениями, вспоминали прошлое.
Весною сад буйно зацветал, обещая хороший урожай, зеленели грядки. В конце лета и осенью мы здесь собирали фрукты и овощи для нашей столовой. А в двух оранжереях завода круглый год благоухали цветы, они также были в каждом производственном подразделении, кабинете, комнатах отдыха. По всей территории были разбиты цветочные клумбы. И ко всему этому Людмила Федоровна имела самое прямое отношение, многое было выращено ее руками, старанием, с любовью и добротой.
В праздники и дни рождения у нее можно было получить сказочную цветочную композицию для поздравления коллег. Своей прекрасной профессии она посвятила 32 года жизни.
За безупречный, многолетний труд награждена медалью «Ветеран труда», нагрудным знаком «Почетный ветеран Белорусского общественного объединения ветеранов», медалью «Малолетний узник», грамотами, дипломами и др.
А родилась эта замечательная женщина 1 сентября 1938 года в деревне Сталки Чаусского района в семье руководителя механическим двором сельхозтехники колхоза Савастеева Федора Ильича и Анны Павловны. В большой семье у нее были три брата и две сестры. Дедушка, Павел Шахнов, в свое время был председателем волости. Жили дружно, в достатке, любви и повседневных заботах о создании благосостояния не только себе, но и на благо государства. Колхоз прочно стоял на ногах, жителей в деревне было много — 90 домов на две улицы. Мирная жизнь и радостный смех детей оборвались внезапно и надолго, когда на нашу землю ступила нога фашистского солдата… Война…
Людмила Федоровна со слезами и грустью вспоминает те дни:
— Отца на фронт не взяли, у него была «бронь», но когда враг оккупировал нашу землю, он с семьей ушел в партизаны. Активистов советской власти в деревне Сталки, ненавидевших фашистов, было много. Их семьи также находились в рядах народных мстителей. Было холодно, голодно, да и антисанитария давала о себе знать. И однажды под покровом ночи пять семей — старики, матери и дети — вернулись в свои дома, чтобы отмыться от грязи и паразитов, сделать дезинфекцию.
Помню… Мама затопила печь, поставила в большом чугуне греть воду, и, когда вода закипела, в дом забежал мальчишка с криком: «Немцы!» — и убежал. Он был старше меня. Юркий, быстрый, неприметный для врага паренек всегда находился там, где было много жителей деревни и немцев, собирая нужную информацию для партизан.
Дом наш стоял на краю деревни, дым от печей был виден далеко, и немцы его заметили.
Мама схватила чугунок с кипятком, вылила воду на огонь, а нам велела бежать из дома и спрятаться. Мы бросились на улицу, затем через двор в огород, упали в борозды картофеля и, прижимаясь вплотную к земле, поползли вглубь поля. Затем долго лежали, боясь пошевелиться, а вокруг слышались крики, выстрелы, голоса немцев. Фашисты подожгли четыре дома партизанских семей вместе с людьми, которые сгорели заживо. Наша семья чудом осталась жива благодаря тому пареньку, который успел предупредить нас, а остальных не успел… Небо окрасилось в багровый цвет от зарева горящих изб, а тишина ночи раскололась от криков погибающих людей и выстрелов карателей.
Немецкие солдаты ходили по двору и огороду, искали беглецов, но высокая ботва укрыла нас от глаз врагов. В страхе быть обнаруженными, мы прижались к земле и затаили дыхание, а когда совсем стемнело, передвигаясь ползком, перебрались на луг, а потом убежали в лес. Этот ужас смерти, дышавший нам в спину, живет во мне и сейчас.
Старостой в деревне с приходом немцев был назначен мой дедушка Павел Шахнов, который был выходцем из зажиточной семьи до коллективизации личных хозяйств, что и сыграло главную роль при его определении на эту презренную должность. А он сообщал партизанам о перемещении немецких солдат, грабежах ими населения, о сборе и организации обозов с продовольствием, которые затем народные мстители отбивали у немцев.
Наступила весна… Люди были вынуждены приспосабливаться жить рядом с врагом. Многие вернулись под кров родного дома. Немцы на фронте терпели поражения, и потому становились все озлобленнее. А однажды собрали всех жителей, построили в колонну и погнали к железнодорожной станции, которая была расположена в десяти километрах от нашей деревни.
Там было произведено перераспределение. Из семьи Людмилы Федоровны три человека были угнаны в Германию, 9 стали узниками лагеря смерти «Озаричи». Около трех недель они находились невдалеке от лагерей, рыли окопы, строили блиндажи для фашистской линии обороны. В это время маленькие дети находились отдельно от взрослых, а вечером их приводили.
Население фашисты также использовали как прикрытие от передовых войск Красной Армии. По железной дороге впереди эшелонов с техникой и военной силой пускали товарные вагоны, где находились люди всех возрастов — от грудных детей до глубоких стариков. При бомбежке и артобстреле многие из них погибали, вагоны были закрыты и охранялись немцами с овчарками, убежать не имелось никакой возможности. Воды не давали, по нужде люди ходили прямо в вагоне. Стоны, плач, вонь, духота и трупы людей… В один из обстрелов погиб Леонид — брат Людмилы Федоровны, а позже замерзла в концлагере сестричка Зоя.
Приказ о создании лагеря «Озаричи» был согласован с фюрером и одобрен им. Самый главный фашист требовал от немецкого командования создать «твердые места» с расчетом противостоять летнему наступлению Красной Армии.
Здесь было образовано три концентрационных лагеря смерти недалеко от переднего края обороны, в районе населенных пунктов Озаричи, Дерть и Подосинник. Все они были размещены в низкой болотистой местности в двух километрах друг от друга. Обнесены колючей проволокой по периметру, а вокруг оборудованы вышки с пулеметами. Все подступы к зоне были заминированы.
В лагеря смерти гитлеровцы согнали свыше 50 тысяч трудоспособных граждан Гомельской, Могилевской, Полесской областей Белоруссии, а также Смоленской и Орловской — России. Многих доставляли железнодорожным транспортом в лагерь «Рудобелка», ближе к Озаричам, а после высадки из вагонов, отняв у них личные вещи, гнали дальше в лагеря под усиленной охраной. Отстающих расстреливали на месте.
Мужское население от 15 до 65 лет обязано было заниматься работами по обустройству линии обороны. В то же время фашисты грабили местное население, убивали скот — проводили тактику выжженной земли.
Сюда было доставлено много людей, зараженных сыпным тифом. Их бросали в гущу здоровых. Гитлеровцы таким образом рассчитывали также распространить заразу среди воинов Красной Армии, которая наступала и теснила оккупантов с белорусской земли.
Узников морили голодом, не давали воды, запрещали разводить костры. При малейшем неповиновении расстреливали. Люди ютились на кочках или на пнях чахлых сосёнок, жевали иглицу, заедая грязным снегом. Находясь в мясорубке ада, под стужей мартовских ночей, сотнями замерзали, и их тела бросали в яму, расположенную рядом, а когда она была заполнена, складывали штабелями в промежутках, где размещались живые узники. Штабеля человеческих тел высотой до полутора метра и длиной в несколько десятков метров росли с каждым днем. Ночью некоторые из узников в отчаянии пытались выползти под колючей проволокой, и тут же подрывались на минах. Таким образом погибло более 140 человек.
Немецким извергам было недостаточно этого издевательства, они врывались в лагеря, насиловали женщин, заставляли несчастных снимать с себя теплую одежду, обувь, обрекая их на верную мучительную смерть от замерзания — мартовская оттепель ночью сменялась сильными морозами. Тех, кто сопротивлялся, расстреливали.
Но все ближе канонада от орудийных выстрелов красных воинов… Немцы сняли охрану 18 марта 1944 года. Вышки опустели. Узники бросились к воротам, надеясь, что там свобода, но взрывы мин остановили изможденных, больных людей, они отступили назад. Бежать было некуда.
19 марта 1944 года лагерь смерти «Озаричи» освободили наши воины, которые понесли значительные потери и от эпидемии тифа (из 3000 красноармейцев, имевших контакты с узниками из лагерей, выносивших детей, стариков, ослабленных, больных на руках, каждый десятый, несмотря на принятые меры, заболел). Было открыто 25 военно-полевых госпиталей. Тысячам узников удалось спастись от неминуемой смерти, не менее 20000 остались навеки в общей братской могиле лагерей «Озаричи». Госпитализировано 4052 узника, их них детей в возрасте до 13 лет — 2570 человек.
Людмилу отправили в военный госпиталь, потом в Гомельский детский дом, так как родственники находились в разных лагерях.
Окончилась война, от деревни Сталки осталось одно пепелище. Израненная земля, разруха, обгоревшие деревья, на отшибе уцелевшие погреба бывших подворий и немецкие блиндажи.
И все же жизнь продолжалась, сильнее всех невзгод была верность родному краю. Семья Федора Савастеева воссоединилась. Отец вернулся с фронта с серьезным ранением, сильно хромал, был вынужден терпеть постоянные боли.
Жители деревни жили в погребах и землянках, а кто сумел, оборудовал блиндажи под временное жилье, прикрывая их сверху чем-либо для защиты от дождя и снега.
Прошли годы. Деревня возродилась. Людмила окончила десять классов, уехала учиться, затем получила направление на работу. Воспитала двух прекрасных детей — дочь и сына, выросли внуки, радуют душу правнуки. Она принимает активное участие в патриотическом воспитании молодежи, участвует во всех мероприятий первичной ветеранской организации.
Мы помним и чтим память тех, кто ценою жизни отстоял свободу и независимости нашей Родины от геноцида и рабства.
Любовь АЛЬХОВИК,
член президиума
Могилевского городского совета ветеранов