Районные сказки. Матвеич
Матвеич — человек дела, ибо слов на ветер не бросал. На совещаниях не выступал, на планёрках больше отмалчивался. Даже когда его отчитывали за упущения в работе. Понимал: всё это слова, за которыми глухая стена равнодушия. И критику принимал как должное.
А дело свое Матвеич знал тонко. Должность у него была деликатная — слесарь-инструментальщик. Выдавал что кому положено: инструмент, ключи, подшипники разные, болты-гайки и прочую мелочь, без которой техника в поле не выйдет.
Одна проблема была у Матвеича, за что его собственно и ругали, — страшный дефицит всей этой мелочёвки. За «перестройку» всё растащили, а землю пахать надо. Инженер, которому тоже на орехи достаётся, то и дело подстёгивает: мол, давай, Матвеич, давай! А что давать, ежели нечего? Оно и районное начальство колхозу ничего не даёт, а только требует.
И создавал Матвеич помаленьку да потихоньку свой личный обменный фонд. Из того, что с возу упало во время той генеральной перестройки-растащиловки. Не всё ведь уворовали, кой чего и по двору разбросали, а чего-то ещё и просто развинтить не успели. Идёт себе Матвеич от нечего делать по территории, а под ногами гайка валяется или болт. Поднимет, почистит, мечиком, леркой прогонит, маслом смажет и — как новенькая. Ему и механизаторы помогать стали — отработанную деталь уже за ограду не выбрасывали. Принесут в инструменталку — возьми, мол, Матвеич, вдохни в неё жизнь —кому-то пригодится. Иной шутник ненужную железку прямо под дверь инструменталки подбросит или просто швырнёт под ноги. Знает: Матвеич всё подберёт. Его даже техничка за аккуратность всегда нахваливала, а в деревне сплетню пустили: любовь, мол, у них тайная.
Утром у инструменталки целая очередь выстраивалась —как у пивного ларька: кому ключ на девятнадцать, кому болт с гайкой на семнадцать, кому подшипник, а то чего и посложнее… Пошарит Матвеич по своим сусекам, покопается в ящиках и, пожалуйста: тебе — болт с гайкой, тебе — ключ на семнадцать. «А подшипника такого размеру — извини, дорогой, нету, иди к механику».
Матвеича уже стали принимать за штатного снабженца. Механик ему заявки давал и исполнения требовал. Ворчит, если чего нет. И приходилось Матвеичу по машинным свалкам лазить да высматривать, где чего в дело пригодное открутить.
Подошла уборочная страда, Матвеичу и вовсе жить стало невмоготу. Комбайны не готовы, верхнее начальство давит на нижнее, а то, в свою очередь, на Матвеича. Новый (уже, кажись, седьмой) председатель начал было крайнего искать — по чьей вине ремонт затянули. Все на Матвеича бочки катят, мол, совсем от рук отбился. Председатель (уже восьмой, наверное), не разобравшись, тут же, прямо в мастерской, принародно выговор Матвеичу объявил: «Обеспечить не можешь — ступай на заслуженный отдых!»
Обидно стало Матвеичу за такую напраслину, вытер пот рукавом, смахнул мимоходом набежавшую слезу и пошёл в свою «коптёрку» заявление писать. Написал, вместе с ключами механику препоручил и пошёл со двора втихомолку. Больше он на машинный двор и глаз не показывал. Вскоре председатель и механика уволил, а потом и его самого куда-то сплавили.
Читатель из чиновничьей среды спросит: а где это такой Матвеич обитает? В каком колхозе? Какого района?
Да везде! Любой колхоз не без Матвеича.
Михаил ВЛАСЕНКО
