Дорога к отчему порогу
Размышления Президента о малой Родне затрагивают самые чувствительные струны души человека, в первую очередь, сельчанина. Тем временем и столичные романтики предлагают «вдохнуть вторую жизнь в малые (имеются в виду не перспективные) населенные пункты»… Автор этого очерка задаётся вопросом: а надо ли?
От моей родной деревни Юшковичи, что в Мстиславском районе, остались одни воспоминания. Если не считать пары уже ничейных развалюх в густых зарослях верболоза, да не успевшей за год полинять пятистенки Михаила Франтишева, которую он, последний из юшковчан, навеки чуть более года тому назад покинул.
Посетить эти заброшенные места тогдашний редактор районной газеты Александр Сапёров принял с воодушевлением. Мол, это же рукой подать. Тем более, что редакционный водитель Стась весь район, как и эти глухие места, вдоль и поперёк исколесил.
Вооружившись фотоаппаратами и прочей журналистской амуницией, отправились в путь. Асфальтированная дорога Ходосы — Молятичи привела нас до ориентировочного указателя «Сычовка». А там, за речкой Чёрная Натопа, и деревня батькина. Но мы оказались в цепких объятиях настоящих белорусских джунглей. Ни дальше ехать, ни назад повернуть. За несколько лет «перестройки» вполне проезжая улица превратилась в узкую пешеходную тропу в густом бурьяне. Но раз есть тропа, должны быть где-то и люди. Единственный живой обитатель деревушки — аист, обосновавшийся со своим семейством на печной трубе чьей-то бывшей хаты, встретил щелчки наших фотоаппаратов с явной подозрительностью. Мирные птахи вспорхнули и исчезли, оставив нам для истории удивительный, хотя не такой уж в наше время редкостный снимок…
Жалкие очертания моей родной деревни Юшковичи — вот они, в полутора километрах на взгорке, за Чёрной Натопой, когда-то глубоководной и рыбной, питавшей своими кристальными водами Сож и Днепр, которые уносили их прямо в Черное Море. Но почему «когда-то»? Ещё в доперестроечные годы, в годы так называемого «застоя» мелиораторы спрямили её извилистое русло, и в широченной сенокосной пойме вырос настоящий лес с густым бурьяном, в котором мы и застряли.
Должен же где-то здесь быть деревянный мосток, через который я в пятидесятых годах прошлого столетия ходил в Молятичскую среднюю школу. Но наш видавший виды «жигулёнок» так и не смог к нему пробиться. С трудом развернулись, решив поехать обратно в Ходосы и оттуда добраться до неприступных Юшкович с обратной стороны — через деревню Заболотье — она же агрогородок, она же центр одноименного СПК и сельского Совета. Куда и привело нас асфальтированное шоссе Мстиславль — Могилев. Ну, здешние дороги, поля и луга я также прекрасно знаю — все их в юные годы обходил с коровьими стадами, с лошадиными табунами, а после Мстиславского училища механизации и на тракторах объездил.
Самоуверенность бывалого аборигена придала энтузиазма и моим спутникам. Мы решительно двинулись вперёд… Слева от нас остался «дышащий на ладан» Михайлов, впереди — ещё дымящая и такая же неперспективная деревушка Ракитинка. У одной из хат встретили человека. Могилевчанин оказался даже коллега — когда-то до перестройки в управлении по печати водителем работал. А навещает он это полузаброшенное тёщино жилище только потому, что при нём остался плодоносящий сад да под деревьями в разноцветных домиках жужжали трудолюбивые пчёлки. «Юшковичи? — понимающе переспросил ракитинский дачник. — Ну, это совсем рядом, дорога вас сама приведёт».
На сей раз дорога завела нас в окультуренные «джунгли», то бишь, в кукурузное поле. Вопреки немилосердной засухе и продолжительной знойной погоде «королева полей» уродила на славу. Упругие стебли сильно барабанили по днищу «Жигулей», поднимая наш телесный и душевный тонус. А проехали уже километра два с гаком, и, по моим соображениям, давно бы мы должны оказаться в Юшковичах… Должно же когда-то кончиться это адски урожайное поле! И оно, наконец, к нашей общей радости, кончилось. Впереди замаячила деревня, вернее, полоса деревьев, и в их густых кронах засверкали замшелые крыши домов. Наконец-то и на улицу въехали. Но чувствует моя душа — не Юшковичи это. На лавочке одной из хат сидел добрый человек, как две капли похожий на того ракитинского зятя. Он поведал нам, что приехали мы в деревню Слабуды… Кричевского района. А это в пяти километрах от моей родной деревни. Такой получился «гак».
Круг общей длиной километров в двадцать, с ещё большим гаком, замкнулся. Кругосветное путешествие мимо и вокруг цели ввергло нас в крайнее уныние. Не рискнули мы далее испытывать прелести «кратчайшего пути». Взяли курс на Молятичи, а оттуда по асфальту вернулись на станцию Ходосы. На том и распрощались, решив возобновить наш круиз на следующей неделе, когда жара немного спадёт.
Утром спустя неделю наш «вездеход» взял курс на Юшковичи по новым тропам. Километр полевой дороги через стерню — и вот моя деревня! Которую посещал я лет семь тому назад — без всяких блужданий и местных Сусаниных. Она и привела нас к вполне добротному, ухоженному жилищу бывшего передового механизатора Михаила Франтишева, восьмидесятипятилетнего пенсионера, единственного и последнего из здешних «могикан».
Нас радушно встретил не по годам подвижный среднего роста человек. Мы по-братски обнялись. В одно мгновение перед фасадом его пятистенки, на травке-муравке, по мановению волшебной палочки появился крестьянский стол, который с нашим участием так же быстро превратился в престол.
Михаил Михайлович налил в рюмки своей фирменной медовухи и, в качестве тоста, начал меня отчитывать. Мол, до Юшкович дорога, действительно, — хоть боком катись, надо было только позвонить, он бы запряг кобылку, встретил бы на станции, и никаких тебе приключений…
Дорогу через канаву Чёрная Натопа Михаил Франтишев на своей лошадке ещё лет десять тому назад обкатал. И железный мост из подручного металлолома собственноручно построил — езжай хоть на коне, хоть на «Жигулях». По этой кратчайшей дороге к нему на велосипеде почтальонка газеты и письма от дочерей привозит. Автолавка регулярно зимой и летом прямо к дому приезжает. А в разгар лета, когда в бескрайних ничейных садах созревают яблоки и сливы, сюда наезжают любители даже на иномарках. Дочки из Орши с зятьями и внуками частенько наведываются. Телефон работает, телевизор до полуночи не выключается. Так что Юшковичи от мировой цивилизации никак не отрезаны, и Михаил Михайлович здесь совсем не одинок. Если учесть ещё лошадь, двух собак, выводок кошек и тучное стадо разномастных кур…
Так что в бедности и забвении юшковскому аборигену грех было жаловаться. Всякий приезжий для него гость. И с каждым ему в радость про житьё-бытьё потолковать, молодые годы вспомнить.
— Здесь я сам себе фон-барон и воинский начальник. Жалко, конечно, что деревня умирает. Да и, считай, уже умерла — три пустых развалюхи осталось. А какая деревня была! Километра два улица. За околицей была объездная, берёзами усаженная дорога — Екатерининский шлях. В Юшковичах даже церковь стояла, после войны школа и магазин работали. Молодежь толпами из соседних деревень на вечеринки приходила. Ферма бригадная не на последнем месте числилась. Теперь всё исчезло, быльём поросло. И другие деревушки вокруг — вон, отсюда видать — тоже на ладан дышат, километр хата от хаты. Как ты будешь и ради чего их возрождать? Природа-матушка всё вокруг лесом да кустарниками заполонила. Молодёжь — кто в город не уехал — в агрогородках окопалась. Возврата им сюда уже нет — никаким указом их назад не вернёшь. Может быть, это и хорошо. Что мы здесь видели? Укалывали, не покладая рук, бывало, за пустую «палочку».
— Я бы сам давно уехал, — словно оправдывается Михаил Михайлович. — Дочки с зятьями, внуки к себе на благоустроенные этажи зовут, хотя мне и здесь — райская жизнь. Кругом простор, свежий воздух. «Мерседес» в сарае застоялся — запряг в кибитку, куда надо поехал. Кругом сады, земли не мерено: хочешь — паши, хочешь — коси. У меня и косилка конная, и грабли, и плуги, бороны — всё, что надо сельскому человеку. А малую родину можно и на радуницу навестить. Как говорят, своя земля и в горсти мила… Скучновато бывает, особенно зимой. А летом ко мне и дочки со внуками наведываются, и ходосовские земляки на машинах за яблоками приезжают. Магазин, почта, бытовка — прямо к дому. Телефон, телевизор — тоже связь с большой землёй. Всё знаю, что в мире творится. И все эти услуги — ради меня одного. А в новой деревне, в агрогородках все тебе удобства: и тепло, и вода горячая прямо в квартиру подаётся. Своё хозяйство можешь держать, можешь не держать — в магазине всё есть. Сегодня, если скромно, на одну пенсию прожить можно… Я тут тоже телевизор смотрю, газеты читаю и сказал бы: в Беларуси много делается, чтобы бросовые земли окультурить. Но деревушки, вроде наших Юшкович, уже никакими силами не возродить, как бы ты душой о них не болел.
Что ж, резонно мыслит ветеран. Природа действительно не терпит пустоты. И нам не велит. Успешно решаются насущные проблемы села. В Мстиславском районе сегодня 13 благоустроенных агрогородков. Со всей производственной и культурно-бытовой инфраструктурой. Где люди живут с городским комфортом, сохранив к тому же уклад сельского подворья.
Старая деревня, естественно, умирает. Но снести её жалкие останки, выкорчевать древние сады, ввести бросовые земли в культурный севооборот мой одинокий земляк считает делом нежелательным. Пока здесь остаётся хоть один человек, жизнь продолжается. И нечего детей и внуков подкалывать тем, что они вроде бы пренебрегают своей маленькой родиной. Они хотят жить лучше, чем жили их родители. И это естественно. Не случайно бросают свои подворья с хрюшками да бурёнками и едут кто куда может и кого куда зовут. Дороги назад им уже нет…
А Михаила Франтишева, последнего из юшковчан, в последний раз спустя полугода его кобылка по санной тропе через рукотворный железный мосток к родному порогу доставила.
Михаил ВЛАСЕНКО
Фото автора
