Белый аист
Этот рассказ был отмечен на Международном литературном конкурсе «Славянская лира-2017», проходившего под патронажем Союза писателей «Полоцкая ветвь» в Минске. Его мы публикуем накануне Дня защиты детей с целью еще раз напомнить, что детство не всегда бывает безоблачным.
У окна стояла белокурая девочка и, как будто что-то высматривая, настороженно вглядывалась вдаль. За окном накрапывал дождь, прогремели первые раскаты грома, где-то вдали сверкнула молния — и по окну тотчас заплясали первые капли.
Проливной дождь вскоре закончился, с улицы повеяло прохладой, сквозь тучи пробились первые лучи солнца, и, будто вздохнув, природа ожила красочностью пейзажей, увлекая в свои дали голосистыми распевами птиц.
Каждый год на распределительном высоковольтном столбе, стоявшем невдалеке от здания, гнездился аист. Вот и сейчас, после проливного дождя, аист, высоко запрокинув голову, величаво клекотал, словно праздновал победу над разбушевавшимся ненастьем.
— Ты всё-таки прилетел, — улыбнулась девочка, увидев пернатого приятеля. — А я всю зиму ждала от тебя весточки, оберегала каждый прутик из твоего гнёздышка, — обрадовалась она. — Вон, видишь, —ткнула пальцем в окно, — внизу, у самого столба, лежит горстка веточек? Это я их сложила, чтобы ты их увидел и никуда не улетал. Ведь здесь хорошо, правда!?
И аист, точно услышав её слова, распахнул крылья и взмахнул ввысь. Он парил высоко в небе, словно выписывал в воздухе какое-то послание. Всё это время, пока птица кружила в поднебесье, девочка стояла у окна и со слезами что-то приговаривала. Ей было всего восемь лет, четыре из которых она провела у чужих людей, в месте, которое почему-то называли хосписом. Все её мысли сводились только к одному короткому воспоминанию: жаркий летний день, больничная палата, изнеможённая женщина, лежавшая на одной из кроватей. Не вставая с кровати, эта женщина прижала её детскую ручонку к своей груди и утомлено прошептала:
— Теперь твоя мама будет жить на небе, … высоко-высоко, там, где просыпается солнышко и где оно ложится спать. … Мама всегда будет за тобой наблюдать, … будет оберегать тебя и радоваться вместе с тобой.
Вот и сейчас девочка не просто радовалась прилёту аиста, она вглядывалась во взмахи его крыльев, словно читая долгожданное послание от единственного и самого дорогого человека на всей Земле – от своей мамы.
В соседней комнате жил мальчик по имени Артём. На вид ему было около пятнадцати лет. Невысокого роста, худощавый с короткой стрижкой, он всегда носил марлевую повязку на лице и никогда не выходил на улицу. В первые месяцы пребывания в приюте мальчик был очень общительным. Складывалось такое впечатление, будто он ищет такого собеседника, который мог бы рассказать о происходящем вокруг. И только в последние месяцы Артём стал замкнутым. Именно он, пожалуй, был единственным другом белокурой девочки.
— Марина! — спросил однажды Артём. — А почему тебя не навещают родители?
— Не знаю, — ответила девочка, прижимая к себе плюшевого медвежонка.
И вдруг её глаза, полные печали и какой-то безмерной надежды, радужно заискрились. Она присела рядом с мальчиком и, проскользнув по марлевой повязке к его унылым глазам, тотчас поинтересовалась:
— А у тебя есть мечта?
Артём посмотрел в её голубые глаза и промолчал.
— А у меня есть! — сказала девочка. — Вон, видишь? – выкрикнула она, показывая пальцем на парящую в небе птицу. — Это аист! Каждую весну он прилетает ко мне и приносит мне весточку от мамы.
В этот момент по щеке девочки скатилась слеза.
— Я хочу улететь вместе с ним к моей маме, далеко-далеко, — расплакалась она.
Мальчик провёл рукой по её белокурым кудрям и тихо сказал:
— Этот аист приносит сюда детей. Он не может тебя забрать с собой. …
— Неправда! — выкрикнула девочка, оттолкнув от себя Артёма. — Ты врёшь, ты просто завидуешь мне.
Мальчик промолчал. Он хорошо помнил её появление в хосписе и того человека, который привёл её сюда, пообещав приезжать к ней каждую неделю. Но ни через неделю, ни через месяц и даже через два года никто к девочке так и не приходил.
Медсёстры называли их дружбу «кукольной», частенько любовались, как они, взявшись за руки, бродят по коридорам приюта, и, опечаленно улыбаясь им вслед, молчали. Они знали, что детям тяжело общаться, ведь ежедневные процедуры (инъекции и сильнодействующие препараты) с каждым днём истощали их жизненную энергию.
Однажды летним днём Артём сидел у окна и с завистью наблюдал за теми, кто мог самостоятельно передвигаться и выходить на прогулку. Среди них была и Марина: она стояла у высоковольтного столба и, вглядываясь в грациозный танец аиста, как будто с ним разговаривала.
— Голубоглазка моя, — прошептал Артём, — как жаль, что мы с тобой навсегда останемся детьми. Ты никогда не станешь мамой, а я, — вздохнул он, — никогда не увижу тебя красавицей.
Мальчик смотрел на восторг Марины со слезами на глазах, ведь в понимании этой крохи всё вокруг было живым: растения, предметы, она играла в игрушки, будто они живые, в её понятии не было страшного слова «смерть». Артём вспоминал себя в её возрасте и тот страх перед смертью, который он испытывал, подслушивая разговоры санитарок. Тогда в его сознании всплывала картина, как будто детей закапывают в землю живыми: словно кладут их в гроб, закрывают крышкой, и там ребёнок остаётся один без света, без воздуха и без мамы. Эта мысль была самой страшной, она долгое время изводила сознание мальчика. И, только повзрослев, Артём понял, что смерть является естественным течением жизни и всё то, что рождается на Земле, когда-нибудь умрёт.
Как-то вечером Артём подслушал разговор двух медсестёр. Они говорили, что на днях будут делать Марине процедуру, от которой девочка, возможно, умрёт. Утром следующего дня Артём зашёл к Марине. Она лежала под капельницей, рядом с ней сидела медсестра.
— Артём! — обрадовалась девочка. — Ты хочешь со мной поиграть?
Мальчик посмотрел в её голубые глаза и, наклонившись, тихо сказал:
— Я пришёл сказать, что у меня тоже есть мечта!
Медсестра тут же выпроводила мальчика за дверь. Вечером того же дня Марина пробралась в палату к Артёму:
— Ты тоже хочешь улететь вместе с аистом? — спросила она, глядя на мальчика.
Мальчик подошёл к окну, раздвинул шторы и, глядя вдаль, тихо сказал:
— Я хочу увидеть голубое небо. Хочу погреться под солнечными лучами, поваляться в зелёной траве и увидеть, где засыпает солнышко, — вздохнул он.
— Ты хочешь туда, где моя мама? — внезапно обрадовалась девочка. — Возьми меня с собой, пожалуйста! — упрашивала она.
Мальчик молчал, и только тогда, когда Марина, дотронувшись до дверной ручки, намеревалась уйти в свою комнату, Артём решился ответить:
— Возьму! — тихо сказал он. — Но только об этом никому нельзя говорить…
— Никому, никому! — запричитала Марина и, подбежав к Артёму, взяла его за руку.
Почувствовав тепло от детской ручонки, словно впитав безмерную девичью тоску по матери, Артём почувствовал, как к горлу подступил ком. «У меня тоже никого нет, — подумал он, сжимая крохотную ручонку. — Мама умерла сразу после моего рождения, а папа … – вздохнул он, — … папу я никогда не видел …»
На следующий день они пробрались к чёрному выходу, быстро спустились по ступенькам крыльца и скрылись в зарослях кустарника. Дети шли, не оглядываясь, шли так, словно убегали от своих бед, от той боли, которая изводила их тела и души, убегали от того, что им было послано свыше расплатой за чьи-то грехи.
Вскоре дети оказались на лесной опушке: яркие солнечные лучи прогревали лужайку, слышалось пчелиное жужжание, из травы доносилось стрекотание кузнечиков.
— Вот и пришли! — сказал Артём, срывая с лица марлевую повязку.
Лесная опушка упиралась в небольшое болотце. У самого берега трясины рос аир, из воды веяло гнилью, откуда-то доносилась одиночная песня жабы. В нос сразу же ударил аромат полевых цветов, над головами, жужжа и увёртываясь от рук, носились насекомые. Развалившись на лужайке, дети резвились с полевыми цветами и, забрасывая друг дружку соцветиями, ловили в траве букашек.
— А что такое смерть? — спросила Марина, выпутываясь из стеблей травы.
Для Артёма эти слова прозвучали так, будто кто-то спросил: «А что будет потом?» Он лежал в зарослях травы и в задумчивости вглядывался в плывущие облака. «Что такое смерть? – размышлял мальчик. — Наверное, это другой мир, и раз он существует, то и может быть интересен таким. Это мир, в котором продолжается жизнь человека после остановки его сердца». И вдруг мальчику показалось, что он уже совсем взрослый, что он в ответе за каждое произнесённое им слово, что он тот, кто может донести понимание мира так, чтобы появился интерес к жизни, сказать так, чтобы при упоминании слова «смерть» уходил страх.
Марина настороженно выглянула из-за плеча Артёма и, увёртываясь от цепких стеблей травы, тайком пробралась к воде. Рассматривая болотную тину, в зелёной слизи которой бултыхались лягушки, девочка, казалось, совсем позабыла о своём друге. Она долго возилась в зарослях аира, разгоняя сухим стеблем водяных козявок, забрасывала листьями травы жука-плавунца и только спустя какое-то время внезапно вспомнила об Артёме. Мальчик сидел на лужайке среди полевых цветов и, заметив белокурую подружку, попытался приподняться, но, едва встав на ноги, тут же повалился на землю.
— Марина, — приглушённо сказал Артём, — не оставляй меня …
И вдруг девочка увидела, как его сияющие глаза внезапно поблёкли, вмиг побледнело лицо и он, уцепившись за её руку, изнеможённо проговорил:
— Так легко … и почему-то не больно …
В следующее мгновение рука мальчика ослабела и он, сомкнув веки, медленно опустился на зелёную траву.
— Ты хочешь поспать? — удивлённо спросила Марина.
Но Артём уже ничего не слышал.
Уставшая девочка прилегла рядом и, прислонившись к бездыханному телу, долго что-то нашёптывала. Она лежала так тихо, словно боялась потревожить покой единственного друга. Марина видела, как высоко в небе парил аист, как он взмахивал своими величавыми крыльями и, как будто разговаривая с ней, вроде что-то пытался ей разъяснить. Девочка шепталась с птицей и, выводя пальцем в небе какое-то послание, всё ближе прижималась к мёртвому телу, выражая свою безграничную преданность.
Детей нашли через несколько дней. Они так и лежали, тесно прижавшись друг к дружке, и, словно в забытьи, спали вечным сном.
Светлана ЛАСТОЧКИНА, доцент кафедры кадастра и земельного права УО БГСХА, кандидат сельскохозяйственных наук,член народного литературного объединения «Роднае слова» ГУК «Горецкий районный историко-этнографический музей»
